Неточные совпадения
Левин забежал опять к
жене спросить
у нее еще раз, простила ли она его за вчерашнюю глупость, и еще затем, чтобы
попросить ее, чтобы она была ради Христа осторожнее.
Через час Анна рядом с Голенищевым и с Вронским на переднем месте коляски подъехали к новому красивому дому в дальнем квартале. Узнав от вышедшей к ним
жены дворника, что Михайлов пускает в свою студию, но что он теперь
у себя на квартире в двух шагах, они послали ее к нему с своими карточками,
прося позволения видеть его картины.
— Теперь давайте, двигайте дело графини этой. Завтра напишем апелляцию… Это мы тоже выиграем. Ну, я, знаете, должен лежать, а вы к
жене пожалуйте, она вас
просила. Там
у нее один… эдакий… Из этих, из модных… Искусство, философия и всякое прочее. Э-хе-хе…
— Судостроитель, мокшаны строю, тихвинки и вообще всякую мелкую посуду речную. Очень
прошу прощения:
жена поехала к родителям, как раз в Песочное, куда и нам завтра ехать. Она
у меня — вторая, только весной женился. С матерью поехала с моей, со свекровью, значит. Один сын — на войну взят писарем, другой — тут помогает мне. Зять, учитель бывший, сидел в винопольке — его тоже на войну, ну и дочь с ним, сестрой, в Кресте Красном. Закрыли винопольку. А говорят — от нее казна полтора миллиарда дохода имела?
Теперь он состоял при одном из них по особым поручениям. По утрам являлся к нему в кабинет, потом к
жене его в гостиную и действительно исполнял некоторые ее поручения, а по вечерам в положенные дни непременно составлял партию, с кем
попросят.
У него был довольно крупный чин и оклад — и никакого дела.
В комнате, даже слишком небольшой, было человек семь, а с дамами человек десять. Дергачеву было двадцать пять лет, и он был женат.
У жены была сестра и еще родственница; они тоже жили
у Дергачева. Комната была меблирована кое-как, впрочем достаточно, и даже было чисто. На стене висел литографированный портрет, но очень дешевый, а в углу образ без ризы, но с горевшей лампадкой. Дергачев подошел ко мне, пожал руку и
попросил садиться.
Подъезжая к дому Масленникова, Нехлюдов увидал
у крыльца несколько экипажей: пролетки, коляски и кареты, и вспомнил, что как раз нынче был тот приемный день
жены Масленникова, в который он
просил его приехать.
Сидит такой
у нас один, и приходит к нему
жена и дети, мал мала меньше… Слез-то, слез-то сколько!..
Просят смотрителя отпустить его на праздник, в ногах валяются…
— Дурак! Из-за тебя я пострадала… И словечка не сказала, а повернулась и вышла. Она меня, Симка, ловко отзолотила. Откуда прыть взялась
у кислятины… Если б ты был настоящий мужчина, так ты приехал бы ко мне в тот же день и прощения
попросил. Я целый вечер тебя ждала и даже приготовилась обморок разыграть… Ну, это все пустяки, а вот ты дома себя дурак дураком держишь. Помирись с
женой… Слышишь? А когда помиришься, приезжай мне сказать.
— Вот что, Родион Потапыч, — заговорил Карачунский после длинной паузы. — Я посылал за Кожиным… Он был сегодня
у меня вместе с
женой и согласен помириться, то есть
просить прощения.
Утром на другой день Карачунский послал в Тайболу за Кожиным и запиской
просил его приехать по важному делу вместе с
женой. Кожин поставлял одно время на золотопромывальную фабрику ремни, и Карачунский хорошо его знал. Посланный вернулся, пока Карачунский совершал свой утренний туалет, отнимавший
у него по меньшей мере час. Он каждое утро принимал холодную ванну, подстригал бороду, протирался косметиками, чистил ногти и внимательно изучал свое розовое лицо в зеркале.
…Не знаю, говорил ли тебе наш шафер, что я желал бы, чтоб ты, друг мой, с ним съездила к Энгельгардту… Надеюсь, что твое отвращение от новых встреч и знакомств не помешает тебе на этот раз.
Прошу тебя! Он тебе покажет мой портрет еще лицейский, который
у него висит на особой стенке между рисунками П. Борисова, представляющими мой петровский NoMep от двери и от окна. Я знаю, что и Егору Антоновичу и Марье Яковлевне будет дорого это внимание
жены их старого Jeannot…
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял
у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел, говорит, я к пастуху
попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя, говорит, было:
у нас сегодня ночью
у хозяина сын
жену убил».
— Не погубите! — начал он мелодраматическим голосом. — Я отец семейства,
у меня
жена теперь умирает, я сам почти помешанный какой-то, ничего не могу сообразить. Уезжайте теперь, не доканчивайте вашего дела, а потом я соображу и
попрошу о чем-нибудь для себя начальника губернии.
Когда я производил это следствие, муж в ногах
у меня валялся,
прося пощадить
жену; вся семья стояла за нее; повальный обыск также ее одобрил. Но каким же образом объяснить это преступление? Помешательством ума? Не где же тот авторитет, на который я мог бы опереться?
Рисположенский. Будешь и по мелочам, как взять-то негде. Ну, еще нешто, кабы один, а то ведь
у меня
жена да четверо ребятишек. Все есть
просят, голубчики. Тот говорит — тятенька, дай, другой говорит — тятенька, дай. Одного вот в гимназию определил: мундирчик надобно, то, другое. А домишко-то эвоно где!.. Что сапогов одних истреплешь, ходимши к Воскресенским воротам с Бутырок-то.
— Я в этом поступке моем
прошу у вас прощения, — попробовал было еще раз умилостивить
жену Тулузов.
— Все о том же. Il a eu quelques desagrements avec le commandant de la place. Simon a eu tort. [
У него были кое-какие неприятности с комендантом крепости. Семен был не прав (франц.).] But all is well what ends well, [Но все хорошо, что хорошо кончается (англ.).] — сказал он, передавая
жене письмо, и, обращаясь к почтительно дожидавшимся партнерам,
попросил брать карты.
Каратаев, который в Багрове боялся Степана Михайлыча, а дома боялся
жены, иногда и хотел бы полюбезничать с Софьей Николавной, да не смел и только, пользуясь отсутствием супруги,
просил иногда
у молодой позволения поцеловать ее ручку, прибавляя, по обыкновению, что такой писаной красавицы нигде не отыщешь.
Камердинер был человек умный и сметливый, и хотя его очень поразила нежданная милость господина, но в два мига он расчел все шансы pro и contra [за и против (лат.).] и
попросил у него поцеловать ручку за милость и неоставление: нареченный жених понял, в чем дело; однако ж, думал он, не совсем же в немилость посылают Авдотью Емельяновну, коли за меня отдают: я человек близкий, да и баринов нрав знаю; да и
жену иметь такую красивую недурно.
Безногая
жена Перфишки тоже вылезла на двор и, закутавшись в какие-то лохмотья, сидела на своём месте
у входа в подвал. Руки её неподвижно лежали на коленях; она, подняв голову, смотрела чёрными глазами на небо. Губы её были плотно сжаты, уголки их опустились. Илья тоже стал смотреть то в глаза женщины, то в глубину неба, и ему подумалось, что, может быть, Перфишкина
жена видит бога и молча
просит его о чём-то.
Орлов брезгливо отбрасывал от себя женские тряпки, детей, кухню, медные кастрюли, а я подбирал все это и бережно лелеял в своих мечтах, любил,
просил у судьбы, и мне грезились
жена, детская, тропинки в саду, домик…
Шабельский. Паша, дай мне денег. На том свете мы поквитаемся. Я съезжу в Париж, погляжу на могилу
жены, B своей жизни я много давал, роздал половину своего состояния, а потому имею право
просить. К тому же
прошу я
у друга…
Саша. Да, пора уходить. Прощай! Боюсь, как бы твой честный доктор из чувства долга не донес Анне Петровне, что я здесь. Слушай меня: ступай сейчас к
жене и сиди, сиди, сиди… Год понадобится сидеть — год сиди. Десять лет — сиди десять лет. Исполняй свой долг. И горюй, и прощения
у нее
проси, и плачь — все это так и надо. А главное, не забывай дела.
Городулин. Святую истину.
Жена этого купца
просила у нее приворотного зелья для мужа, чтобы больше любил; ну, и сварили зелье по всем правилам, на мадере; только одно забыли — спросить дозволение медицинской управы.
Телятев. А сегодня, представь себе, увидал, что я разговаривал с Чебоксаровыми, ухватил меня чуть не за ворот, втащил в сад, спросил бутылку шампанского, потом другую, ну, мы и выпили малым делом. А вот здесь открылся мне, что влюблен в Чебоксарову и желает на ней жениться. Видишь ты, по его делам, — а какие
у него дела, сам черт не разберет, — ему именно такую
жену нужно; ну, разумеется,
просил меня познакомить его с ними.
— В самую средину города, на площадь. Вам отведена квартира в доме профессора Гутмана… Правда, ему теперь не до того; но
у него есть
жена… дети… а к тому же одна ночь… Прощайте, господин офицер! Не судите о нашем городе по бургомистру: в нем нет ни капли прусской крови… Черт его
просил у нас поселиться — швернот!.. Жил бы
у себя в Баварии — хоц доннер-веттер!
Олухов между тем, выспавшись, почувствовал робость в отношении
жены, очень хорошо сознавая, что без ее участия в делах ему одному ничего не сделать. Придя к ней вечером, как только с ней кончилась истерика и она, совершенно еще ослабевшая, лежала в постели, он стал
просить у ней прощения. На это ему Домна Осиповна сказала...
—
Прошу вас обо мне не заботиться! — продолжал Лаевский. — Не обращайте на меня внимания. И кому какое дело до меня и до того, как я живу? Да, я хочу уехать! Да, я делаю долги, пью, живу с чужой
женой,
у меня истерика, я пошл, не так глубокомыслен, как некоторые, но кому какое дело до этого? Уважайте личность!
— Можете зайти ко мне через час? Я —
у тестя. Знаете —
жена моя умирает. Так что я вас
попрошу: не звоните с парадного, это обеспокоит больную, вы — через двор. До свидания!
— Очень вам благодарен, ваше сиятельство, за сделанную мне честь, — вежливо отвечал Мановский, — и
прошу извинения, что первый не представился вам, но это единственно потому, что меня не было дома: я только что сейчас вернулся.
Прошу пожаловать, — продолжал он, показывая графу с почтением на дверь в гостиную. —
Жена сейчас выйдет: ей очень приятно будет встретить старого знакомого.
Просите Анну Павловну, — прибавил он стоявшему
у дверей лакею.
—
Просит у меня… да вы, пожалуйста, никому не говорите…
просит, дай ему удостоверение в дурном поведении
жены. Хочет производить формальное следствие и хлопотать о разводе. Вы, говорит, предводитель, должны знать домашнюю жизнь помещиков! А я… бог их знает, что
у них там такое!.. Она мне ничего не сделала.
Ему показалось, что она, и одна она, простит его, и он не ошибся. Ее одно имя пришло ему на память, когда позвякивающие за дверью цепи заставляли
просить и молить о продлении последней минуты свободы, и к дикому вепрю сходила благодать утешения, что
у него есть
жена, есть чистое существо, во имя которой он может
просить себе снисхождения.
—
Жена?
У вас нет
жены, — отвечал Плодомасову губернатор. — Вы, государь мой, по злообычаю забыли, вероятно, что вы от этой девицы не снисхождения можете ожидать, а сугубого гнева на вас. Благородная девица сия, конечно, присоединит свой голос к тем свидетельствам, которые против вас сделаны, и это будет ваше последнее с нею свидание.
Прошу вас, государыня моя, сказать, точно ли вы с сим господином обвенчаны, как все о том свидетельствуют, насильно?
Каркунов (
у двери).
Жена, Вера Филипповна, выходи! Нейдет, церемонится… Пожалуйте сюда, честью вас
просим. Эх, баба-то заломалась, заупрямилась… Видно, пойти самому, покланяться ей хорошенько! (Уходит, слышен его хохот; показывается из двери.) Тсс… тише!.. Нашел, нашел, находку нашел. Ни с кем не поделюсь! Чур, одному! (Уходит и быстро возвращается, таща за руку Ольгу.) Вот она, вот она, жена-то! (Вглядывается, потом подбегает к Константину и ударяет его по плечу.)
Жена…
жена, да не моя, чудак!
— Все равно, вы прислали
жену вашу
просить у меня денег.
Хозяин должен был крепко наблюдать, чтобы пани есаулова не села как-нибудь выше пани бунчуковой товарищки; если он заметит такое нарушение порядка, то должен
просить пани есаулову пересесть пониже; в противном случае ссора вечная
у мужа униженной
жены с хозяином банкета и с есаулом, мужем зазнавшейся; а если он ему подчинен, то мщение и взыскание по службе".
Я обнял Гоголя, сказал ему, что мне необходимо надобно ехать, и
просил, чтобы завтра, после обеда, он зашел ко мне или назначил мне час, когда я могу приехать к нему с деньгами, которые спрятаны
у моей сестры; что никто, кроме Константина и моей
жены, знать об этом не должен.
Не придумав ничего, я отправился вниз к
жене. Она стояла
у себя в комнате всё в том же розовом капоте и в той же позе, как бы загораживая от меня свои бумаги. Лицо ее выражало недоумение и насмешку. Видно было, что она, узнав о моем приезде, приготовилась не плакать, не
просить и не защищать себя, как вчера, а смеяться надо мною, отвечать мне презрением и поступать решительно. Лицо ее говорило: если так, то прощайте.
Был будто первенцом моим… недавно
Я вновь хотел с ним показаться нежным —
Как вдруг узнал я от
жены моей,
Что хочет
у меня
просить Фернандо
Эмилию в замужство… ну ж, меня
Вы знаете, — хоть сед — но как взбешусь.
Иван (почти искренно). Да, ты меня оскорбил, а я
прошу у тебя денег! Да, ты был любовником моей
жены, а я вот ползаю перед тобой! Не думай, что мне это весело, не думай, что я не хотел бы отомстить тебе, — о-о!
— Ну, так пиши
жене, чтобы ехала. Билет даровой выхлопочу. Тут
у нас дорожная будка очистится; уж
попрошу за тебя начальника дистанции.
Дело было летом; работа нетяжелая, снегу отгребать не надо, да и поезды на той дороге редко. Обойдет Семен свою версту два раза в сутки, кое-где гайки попробует подвинтить, щебенку подровняет, водяные трубы посмотрит и идет домой хозяйство свое устраивать. В хозяйстве только
у него помеха была: что ни задумает сделать, обо всем дорожного мастера
проси, а тот начальнику дистанции доложит; пока просьба вернется, время и ушло. Стали Семен с
женою даже скучать.
— Если вы, Павел Константиныч, в настоящее время нуждаетесь в деньгах, то я и
жена просим вас не стесняться и взять
у нас.
А чувства мои против
жены снова озлобились, и я не стал
просить у нее прощенья в своей невинности.
А
жены наши еще больше виноваты. Легкомысленны наши
жены, ах, как легкомысленны! Прожженные так и вьются около них, так и шепчут, и шепчут.
У иной от этого шепота и грудочка поднимается, и глазки искрятся, и личико полымем пышет. — Ты что ж, душенька, мсьё Солитера к нам не пригласишь? — Солитера! ах, сделайте милость! Господин Солитер! милости
просим! запросто! Отобедать! вечерком… к
жене!
Евгения Николаевна. Но, друг мой, что же может быть за причина тому? Вот уж несколько месяцев, как вы на себя непохожи! Отчего и чему вы можете печалиться? Вы миллионер!..
У вас прекрасная
жена, которая вас любит и которую вы любите тоже; наконец, Александр,
у тебя, как сам ты видишь, хорошенькая любовница, которая от тебя ничего не требует и
просит только позволить ей любить тебя и быть с ней хоть немножко, немножко откровенным.
Проситель после долгих околичностей докладывал, что вся его просьба, от которой зависит его счастие, счастие его детей и
жены, состоит в том, чтобы его превосходительство изволило откушать
у него завтра или отужинать сегодня; он так трогательно
просил, что ни один высокий сановник не мог противустоять и давал ему слово.
Андрей. Да что мне тише? Я
у себя дома. Я со всем трепетом
просил руки вашей, вы изволили согласиться; какие же мысли вы тогда в голове держали? Опять же в церкви вы очень веселым духом объявили ваше желание. Значит: стоя-то под венцом, обещаясь перед богом быть мне
женой, вы задумывали из меня, на потеху своим приятелям, сделать шута…
Окончилось вечернее моление. Феодор пошел к игумну, не обратив на нее ни малейшего внимания, сказал ему о причине приезда и
просил дозволения переночевать. Игумен был рад и повел Феодора к себе… Первое лицо, встретившее их, была женщина, стоявшая близ Феодора, дочь игумна, который удалился от света, лишившись
жены, и с которым был еще связан своею дочерью; она приехала гостить к отцу и собиралась вскоре возвратиться в небольшой городок близ Александрии, где жила
у сестры своей матери.